«Стараюсь ходить по целине»…

Сергей Фалькин - скульптор, художник по камню, член Союза художников России, основатель собственной мастерской и бренда FALKIN. Уникальный мастер, превративший твердый цветной камень в материал для скульптуры, создатель ярчайших пластических образов. Произведения Фалькина «живут» по всему миру - от Государственного Эрмитажа до частных коллекций России, Франции, США, Германии, Швеции, Латвии. Они выставлены на аукционах Koller, Цюрих, Jackson’s, Нью-Йорк, Lauritz.com, Стокгольм. Сегодня в рубрике «АртЯвление» мы говорим с Сергеем Александровичем Фалькиным о создании объемных работ, о цветном камне и его «трудном» характере, о современном искусстве и «успешности»

АрхРевю: Владея столькими языками искусства, являясь поэтом и художником, как и когда Вы поняли, что Вы – скульптор?

Сергей Фалькин: Я до сих пор все еще этого не понял. Скульптор – человек, который обучен этому, который зарабатывает этим, и только этим и занимается. Я же занимаюсь созданием каких-то объемных конструкций и лепкой. И называю себя скульптором для краткости - нет названия для человека, создающего что-то.

Окончивший Академию Художеств скульптор работает веками апробированными средствами: дерево, бронза, мрамор, гранит, изредка песчаник. И мыслит он, в основном, в этих пределах. В процессе работы всегда использует графику. Графика скульптора – наброски, рабочий момент, необходимый для поиска и понимания будущей скульптуры. Такова неизменная методика, известная со времен древних греков. Все остальное – нюансы: время, мода, мастерство…

Я эту «классическую» тему знаю, понимаю, умею и при должном усилии мог бы делать. Но стараюсь ходить по целине…  

АрхРевю: Вы создатель уникальной станковой скульптуры из цветного камня – это непревзойденное мастерство и крупная форма, сама по себе редкая для нашего времени. Расскажите подробнее об этом направлении

Сергей Фалькин: Уникальность крупной, станковой скульптуры из камня - в размере. Даже экстерьерные работы весом в тонну и более, это уже крупные работы. Такие работы делаются в цветном поделочном камне. Например, в Китае, крупноформатную скульптуру создают, преимущественно, в религиозной тематике: Будды, буддийские львы… Это всегда традиционные формы, все канонизировано и является по сути голой технологией. В основном, используются нефритовые глыбы, но творческого поиска форм здесь нет.

Когда-то я задумался, почему не работаю в крупных формах? Это же интересно… Материал есть, цветной и разный. Когда я начал это делать, некоторые крутили пальцем у виска и говорили: «Кому это нужно»? В общем представлении предмет размером больше 30 см, который уже прилично весит, и одновременно сложен и трудоемок в работе, непредсказуемой по результату, такой предмет не нужен! Но я никого не слушал…

Пришлось пройти большой путь, чтобы начать физически, материально воплощать свои идеи. Все всегда создается по-разному: материал отлеживается, мысль трансформируется, уточняется, лепится, перелепливается, одна идея подгоняет другую...

Моя первая объемная работа - «Лось» выполнена из нефритоида. На Антикварном Салоне 2025 мы выставляем совсем недавно законченную, последнюю из станковых на сегодняшний день работу «Саванна» из авантюрина высотой 1085 мм…

Я изначально смотрел на камень со стороны скульптуры, художественности, а не технологии. Мне хотелось превратить твердый цветной камень в материал для скульптуры. В ее классическом понимании, без «декоративно-прикладного присвиста». И в этом - мое преимущество перед пусть даже самым опытным камнерезом.

АрхРевю: Поговорим о материалах, с которыми Вы работаете. Расскажите, пожалуйста, как возникает диалог художника и камня?

Сергей Фалькин: Чем бы ни занимался, я всегда пытаюсь нащупать в себе что-то, созвучное собственным представлениям, в том числе и детским. Мне интересно работать в материале. Я много леплю, держа в голове материал, из которого планируется будущая работа, отталкиваюсь от него. По мере опыта и анализа собственных шишек и неудач, визуализирую его, леплю как бы в кварце: смотрю насквозь, отслеживаю отражения и подсвеченность.

Цветной камень люблю за безграничное разнообразие и бешеное количество нюансов и разновидностей: по твердости, структуре, рисунку, цвету и уникальной «просвечиваемости» - глубине проникновения света внутрь материала. От всего этого зависит работа камня на образ, который я хочу создать. Часто бывает, придуманная, вылепленная, готовая пластическая мысль в процессе реализации трансформируется. Камень возражает, подсказывает, спорит, даже диктует: «Зачем ты здесь дал такой объем? Это же нехорошо.

Сделай вот так»… Начинаешь сложную дискуссию, иногда соглашаешься, а, бывает, и сопротивляешься. Степень удачности диалога с камнем отражается на том, получилось или не получилось в итоге…

АрхРевю: Камень – материал харАктерный, с ним надо «договориться», как Вы образно заметили… Как от работы с деревом и с янтарем пришли к камнерезному искусству? И открыл ли что-то неожиданное, особое этот уникальный материал?

Сергей Фалькин: Открыл и очень многое. Если работаешь не в одном материале и формате, приобретенные знания неизбежно что-то добавляют. Привнося технологию или пластические решения, характерные для дерева и кости в другой материал, например, камень или янтарь, и наоборот: предмет в камне трансформируешь в металл, замечаешь, что происходит обогащение. Возникают не просто неожиданные эффекты, сам образ меняется. Внешние формы остаются прежними, но возникает что-то дополнительное…

Камень не любит, когда все решается «в лоб», нахально, наскоком. Внутри камня всегда есть «засада». Например, очень активный, довлеющий рисунок может отменить авторскую идею и превратить объем - в какофонию. Все что ты думал, оттачивал, вся пластическая мысль просто пропадет.

Камень заставляет внимательно относиться к цвету. Цвет для скульптуры – очень серьезный вызов. Окрашенный объем может легко обратиться в «раскраску», подобие крашеного фарфора.

С камнем даже опытный скульптор может не справиться. Работать над ним надо с «приглядом», то есть с наставником-учителем, который подскажет, что в итоге может получиться. Надо понять, как отнять у куска камня лишнее, как резать дальше, как шлифовать и полировать – это сумма технологий. Даже один и тот же материал ведет себя по-разному. Нужны годы, чтобы изучить специфику.

Весь исторический опыт работы с камнем тяготеет к декоративно-прикладному искусству: вазы, декоративные предметы, ювелирка. Мы же говорим о скульптуре. Это отдельно стоящее направление, и туда мало кто ходит. Я двигаюсь по этому пути уже более 30 лет.

АрхРевю: Ваши работы обладают мощной энергетикой и выразительностью. К тому же благодаря исполнению в камне они буквально «пульсируют» изнутри. Скульптуры Фалькина по концентрации сути, формы, пластики, по всем качественным параметрам относятся к классическому искусству! Но выглядят очень современно. Как Вам это удается? Настоящее искусство вневременно?

Сергей Фалькин: Я не знаю, современные они или нет. Если работы мастеров ХХ века Генри Мура, Лучано Мингуцци, Марино Марини и других звезд пост модерна мысленно трансформировать в твердый цветной камень, они будут звучать как современные?

В начале ХХ века стояла задача создавать «острую» скульптуру», возник уход от бронзы, стали появляться пластик, резина и стекло, кованый металл. Но в твердом цветном камне никто и не пробовал…

АрхРевю: Есть ли у Вас определение современного искусства?

Сергей Фалькин: По-моему, современного искусства сейчас нет. С одной стороны, в процесс серьезно вмешиваются технологии. С другой - уход в инсталляционность, во временное, сиюминутное выражение мысли, про которое мгновенно забывают. Это паника, хаос и полная растерянность. Слова ничего не значат, форма ничем не определена. Утратилось понимание персональности, штучности. Отпечатков пальцев нет…

В нашем, застрявшем в ХХ веке, а потому архаичном представлении еще сохранилось понимание термина «искусство». Человек выдает свое и по-своему… Он - не в толпе и не декламирует речевки. Да, сегодня есть резервации: музеи с выставками, имена, мысли, слова. А понимания, что будет, и где мы сегодня – нет. Казимир Малевич поставил свою квадратную точку! И это стало символом. С этого момента все и посыпалось, и понеслось…

Думаю, должно что-то родиться, этот болезненный процесс к чему-то приведет.

АрхРевю: На что же ориентироваться? Как учиться? Расскажите, как образовывались и развивались Вы?

Сергей Фалькин: Все мое обучение всегда шло по касательной, я двигался вместе со своими идеями, они вели меня в учебе. 5 лет я проработал в Эрмитаже. Классика буквально впиталась в кожу. Находясь внутри, ты же не просто смотришь, ты в этом живешь, знаешь каждую деталь, которая становится невероятно значительной. Важна, разумеется, и заинтересованность: увлеченный нэцке я получил возможность говорить об этом искусстве с хранителем Эрмитажа, с ученым, и он делился со мной не с высоты кафедры, а непосредственно. Это очень мощно…

Но работать также – нет, потому что это уже было. Всегда хочу в этом мире «вякнуть» свое словечко, вдруг кому-то это не только понравится, а на что-то подтолкнет, на эмоцию или мысль. И тогда человек на какое-то мгновение перестанет быть равнодушным. Вот это – «главная задача искусства».

АрхРевю: Что для Вас значит фраза «Продолжать оставаться в искусстве», когда достигнуто все, о чем можно только мечтать: мастерство, признание, успех?

Сергей Фалькин: Это все - не про меня. Нет ни «мастерства», ни «признания», ни «успеха», это все - миф и суета. И к делу не имеет никакого отношения. Это все про «успешность». Возможно, в детстве и в юности мысли о ней поднимают тонус и амбиции, и наверно даже полезны. Но когда начинаешь понимать цену всему этому, «успешность» только мешает, крадет время, силы, внимание, переориентирует смыслы, которые у тебя есть…

Материально в «успешности» безусловно проще, она дает свободу выбора. Но впустить это в себя, дать проникнуть внутрь – нельзя.

Я до сих пор считаю себя дилетантом и мне до сих пор интересно учиться, куда-то ломиться, фантазировать. И занимаюсь тем, что мне интересно. Поэтому я - не «в искусстве», я - в интересе!